Архиважно: дизайнер и просветитель Елена Архипова

Я долго не могла взяться за этот текст – бывает такое, что трудно начать говорить на по-настоящему важную тему или рассказывать о поистине знаковом человеке. В данном случае всё сразу: и человек важный, и тема. Никакого разумного способа начать я не придумала всё равно, поэтому начну с истории. Середина 1990-х годов, пасмурный день. Москва, улица Рождественка, забор Московского архитектурного института. Возле забора стоят две молодые женщины, чуть помладше и чуть постарше. Они курят очень на тот момент понтовые длинные коричневые сигареты More и обсуждают удивительное событие: одна из них, та, что постарше, выпускница МАРХИ, совершила невероятное – по её дизайну сделали коллекцию на итальянской мебельной фабрике. Та, что помладше, ещё учится, и завидует такому немыслимому по тем временам достижению.

Эти две девушки из прошлого – Елена Архипова и я. Если что, я слева – то есть та, которая слушала и восхищалась.

С тех прошло не-хочу-считать-сколько лет, и оказалось, что достижение Елены Архиповой было немыслимым по любым временам – до сих пор русских дизайнеров, которые смогли этот трюк повторить, можно пересчитать по пальцам одной руки. Да и те сделали это благодаря проводимой ею на нашем дизайн-рынке работе по планомерной популяризации великого, правильного, иконического дизайна – итальянского и не только, ХХ века и не только.

История о том, как складывалась биография Архиповой, рассказана в нашей прессе несколько раз, и всегда слегка обрывочно. Талантливо рисующая и пишущая девочка из хорошей семьи окончила МАРХИ в самый безнадёжный момент – в конце 1980-х, когда в нашей стране архитектору с амбициями ловить было нечего. Первая важная работа – и первая запись в трудовой книжке – случилась во время оформления Дня города в Москве в 1987 году: вчерашняя студентка оказалась главным художником открытия Дня города на Красной площади, построила трибуны, декорации и впервые за всю историю оформила исторические здания не портретами вождей. Стали поступать другие предложения. Казалось бы, готовая карьера, но Елена не захотела оставаться в среде, где «распил» средств был важнее, чем что-либо другое. «Работа была интересная и творческая, но мне не хотелось быть кирпичом в этой пирамиде, – комментирует она. – Хорошо, что МАРХИ даёт такую хорошую школу: мы и рисуем “свободной рукой”, и инженерные конструкции знаем, и живопись, и скульптуру. На кусок хлеба всегда можно заработать».

Дух авантюризма повлёк её за приключениями и «куском хлеба» в Италию – начала писать концептуальные картины и собиралась их выставлять в галерее в Болонье. Но, оказавшись там, решила рискнуть и поискать работу по специальности. Дала объявление в местную газету в Болонье – «архитектор ищет любую работу по специальности». На объявление откликнулся глава фирмы Industrial Design Studio Рино Дальмонте. Елена, ещё плохо знавшая итальянский, не имевшая ни итальянского гражданства, ни местной лицензии, оказалась в гуще дизайнерского процесса. Студия была очень загружена – оформляли интерьеры, проектировали мебель и медицинское оборудование, строили всё от жилых домов до гостиниц. Никакого компьютерного проектирования не было и в помине, и русская девушка, которая мгновенно и точно рисовала и вычерчивала всё, что нужно, оказалась незаменима. Коллеги, не имевшие в большинстве своём диплома архитектора, её уважали и доверяли ей. «Опыт был для меня бесценным. Это что-то невероятное – начертить что-то и буквально на следующий день увидеть, как оно строится. И ещё это, конечно, учит ответственности. Я помню, как ходила как-то раз по начатой стройке и понимала – вот, это мой план, но он перестал быть плоским, и всё совершенно по-другому воспринимается. Я ходила между кирпичных перегородок, смотрела вокруг и проектировала несуществующий ещё интерьер, физически проверяя его достоинства и недостатки. На мой взгляд, это единственно верный способ проектировать – сначала смысл и функция, потом форма и декор», – рассказывает Елена.

Естественно, при таком потоке объектов многое проектировалось «по месту». «Помню, мы делали отель в каком-то старинном реконструируемом замке, туда планировалась мебель Poltrona Frau (тогда я впервые это название услышала), и что-то не влезало по размерам. Мне пришлось сочинить на месте диван, который подходил бы и по размерам, и по смыслу. И я придумала диван такой формы, которая позволяет сидеть рядом, но смотреть практически в лицо друг другу, чтобы разговаривать нормально», – вспоминает Архипова. Таких случаев было много. Много было и ситуаций, когда студии заказывали мебель – и Елена, наравне с Дальмонте, занималась её проектированием. Удивительно было то, что Дальмонте, в отличие от многих руководителей компаний, указывал её в качестве соавтора. «Просто он был хороший, порядочный человек», – комментирует Елена. В результате к середине 1990-х Архипова оказалась дизайнером с солидным портфолио вещей и коллекций, сделанных для разных брендов, и опытом участия в Миланском салоне.

Ещё одна карьера готова – сиди себе в Италии, наращивай дизайнерскую репутацию. Но на этот раз на пути у Архиповой встали её скромность и… ностальгия. Ей хотелось вернуться домой, в Россию. А ещё она, вникнув по-настоящему в великую историю дизайна ХХ века, посчитала себя не вправе претендовать на звание индустриального дизайнера. В середине 1990-х Елена вернулась в Россию – вернее, начала жить на две страны. И первым делом по возвращении на родину её поразило то, как мало широкая публика и массовый «потребитель» интерьеров знает о высоком дизайне. И поставила перед собой новую задачу – объяснить русской аудитории, что к чему. Основанная ею Archistudio стала не просто представительством ведущих дизайнерских брендов, но и главным просветителем. Началось всё с выставки в МАРХИ – в Белом зале, где обычно показывают дипломные проекты. На экспозиции под названием «Классика современной мебели», представленной вместе с Alivar и Tre Di, московские архитекторы увидели работы Ле Корбюзье, Мис ван дер Роэ, Нельсона, Сааринена, Хоффмана, Марселя Брейера. В том же зале стояли и диваны по дизайну Елены, но она постеснялась их продвигать. «Тут Имзы, Кастильони, Альбини – ну куда тут какой-то Елене Архиповой? Потом, несколько лет спустя, я видела на стендах некоторых фабрик коллекции, похожие на мои, и поняла, что опережала время», – поясняет Елена.

Выставка вызвала резонанс, о ней писал даже «Коммерсантъ». Дальнейшее, как говорится, уже история: раз за разом Архипова привозила в Россию шедевры дизайна, раз за разом организовывала лекции и мастер-классы знаменитых дизайнеров, писала статьи в различных журналах, снова и снова продвигая вещи, людей и идеи, в которые верила и верит всем сердцем. Cassina, Poltrona Frau, Kartell, Fiam, Agape, Missoni Home – сейчас «под крылом» у Елены и её Archistudio двадцать пять ведущих дизайнерских брендов. И именно благодаря её усилиям они «встали» в русские дома и стали частью культурного ландшафта для работающих здесь дизайнеров интерьера. В последнее время Архипова взяла на себя ещё и нелегкую ношу продвижения русского дизайна – подшефные фабрики Archistudio, такие как Arte Veneziana и Tonin Casa, проводят среди российских дизайнеров конкурсы, запускают победившие модели в производство и показывают их на Salone del Mobile в Милане.

Но всем, кто знал Архипову давно и помнил её успехи в качестве предметного дизайнера, было ясно, что она сама скучает по творчеству, и было странно, что её собственные модели никто не видит. Разбирая архивы, Архипова наткнулась на собственные эскизы и опубликовала их на странице Facebook. В результате фабрика Prianera исправила «перекосы на местах» – перевыпустила коллекцию Dumbo, созданную когда-то Еленой вместе с Рино Дальмонте. И это только начало: видя, с каким смущённым удовольствием Архипова показывала свои работы в Москве и Милане, я лично поняла, что новым проектам – быть.

Мы с Еленой сидели в её офисе на Смоленской площади, перебирали архивы – наброски, старые публикации. Смеясь, Елена рассказывала мне, как поправляла изначальную форму Dumbo: «Я на прототипе прямо фломастером отмечала – вот тут надо срезать, вот здесь каркас по другому прогнуть!» Очень прикладной подход – формировать силуэт мебели, как и рисовать, Архипова предпочитает руками. «Мне кажется, клиентам сегодня важно видеть, что дизайнер не просто подписался под эскизом кого-то из команды, но сам лично нарисовал предмет», – рассуждает она.

Конечно, я задала Архиповой очевидный вопрос – как ей всё это удалось? По любым меркам то, чего она добилась, экстраординарно. Всё, что она сделала со студенческих времен, одному человеку, кажется, не по силам. И вообще человеку не по силам. Ответ её необычен: «Я уверена, что в моей жизни всё происходит с помощью Божьей. В моей судьбе был главный «сценарист»: цепочка якобы «совпадений» не случайна, это была помощь свыше. Я в этом абсолютно убеждена – не даром моим девизом всегда была фраза «верю в добро, промысел Божий во всём и в собственной судьбе».

Невероятная женщина: бесстрашная, цельная, сильная и искренняя.

После окончания разговора Архипова умчалась на встречу, потом улетела в Италию. А я осталась готовить этот текст и вспоминать – когда же в точности произошёл тот разговор у забора МАРХИ. Логика подсказывает, что в момент организации выставки, в 1994-м – чего бы ещё Архиповой делать в институте. Я помню тот разговор в деталях – помню мощный заряд дизайнерской страсти, который получила от него. Я – часть того культурного поля, которое Архипова последовательно создаёт столько лет.

Единственное, чего я не могу вспомнить – это почему она со мной вообще тогда разговаривала: я была никто и звать меня было никак.